— Именем какого святого ты пользовался, чтобы компьютер сказал тебе все это? — спросила Килашандра. Ее вопрос был тут же подхвачен другими.

— А я и не спрашивал компьютер, — сознался Шиллаун, отводя глаза. — Я спросил заправщика, с которым вчера работал.

Рембол закатился смехом.

— Все-таки самый лучший компьютер — человеческий мозг.

— Это вроде бы и все, что у моего заправщика осталось от человека, — с отвращением сказал Шиллаун.

— А такое происходит с Кариганой? — с надеждой спросила Джезри.

— Пока нет, но может, если она будет продолжать в том же духе. Кстати, она в долгу за два дня, а мы впереди на четыре.

— Но ведь правила Гильдии… — начал Бартон.

— Верно, — Рембол снова прыснул, — но Гильдия и не лишает человека крова и питания, а проста чертовски затрудняет их получение или доставляет иные неудобства.

— Мне страшно подумать, что я могу стать кладовщиком или заправщиком, — сказала Джезри, и, судя по унынию товарищей, она вызвала несказанную тревогу во всех.

— Думайте о хорошем, — посоветовал Шиллаун с легкой запинкой.

— Ну, скоро мы узнаем, — сказал Рембол. — Мы здесь уже восемь дней.

— Почти девять, — машинально поправил Шиллаун.

— Завтра? — в голосе Джезри слышался ужас.

— Может пройти намного больше десяти дней, если я хорошо запомнил слова Бореллы насчет инкубационного периода, — мягко успокоил ее Шиллаун.

— Хватит, ребята, — твердо сказала Килашандра и осушила свой стакан. Давайте поедим, выпьем и посмеемся…

— Над тем, что завтра умрем? — сказал Рембол, поднимая брови.

— Я не намерена умирать, — ответила Килашандра и заказала два стакана ярранского пива для себя и Рембола.

Они с Ремболом еще немного выпили и вместе ушли спать. Когда Килашандра проснулась в своей комнате, то обнаружила, что Рембол уже ушел. Дневной свет был слишком ярок для глаз, и она затемнила окна. После шторма и связанной с ним тяжелой работы было очень приятно посмотреть на холмы. После дождя распустились яркие красно-пурпурные цветы, серо-зеленая трава стала ярче. Без сомнения, следует научиться любить сезонные изменения на Беллибране. До тех пор, пока она не поехала с Карриком по Фьюерте, она мало ценила настоящую природу, поскольку слишком привыкла к голографии, употреблявшейся в спектаклях.

Войдя в гостиную, Килашандра первым делом увидела Каригану. Космоработница имела привычку игнорировать людей, так что и Килашандра не была обязана знать о ее присутствии. Упрямство этой женщины раздражало. Никто же не заставлял ее ехать на Шанкил и проситься в Седьмую Гильдию.

Рекруты тянулись медленно, и к тому времени, когда все собрались, Токолом заметно потерял терпение.

— Много быть сделано в этот день, — сказал он. — Основные уроки отсрочены были…

— Что ж, неплохо будет посидеть и отдохнуть, — сказал кто-то.

— Отдыхать — значит не думающим быть, а мышление всегда быть должно, — ответил Токолом, ища глазами сказавшего. — География сегодняшний урок будет. Все о Беллибране. Когда приспособитесь вы, можете быть посланы на другой континент.

Подчеркнутый вздох покорности Кариганы был подхвачен и другими, но Токолом уставился только на нее за такую наглость да еще на публике. Односложный словарь Кариганы прерывал поток объяснений Токолома, пока кто-то не шикнул на нее.

Кто бы ни организовал лекцию, он явно имел чувство юмора, и хотя Килашандра сама с собой держала пари, что Токолом не осознает забавных деталей своей выученной наизусть речи, она и другие ждали этих фраз. Юмор часто подчеркивал наиболее важные аспекты урока. Токолом, может, и цитировал то, что терпеливо выучил, но он так же научился держать темп, делать паузы и модулировать свою передачу. Зная, как тяжело непрерывно говорить, Килашандра восхищалась его выносливостью.

— Я бы не против вести фермерскую работу в Северном Беллибране, — признался Рембол Килашандре, когда они сидели в перерыве за ленчем. — Приятная продуктивная жизнь… Зимний спорт…

Килашандра удивленно уставилась на него.

— Фермером?

— А почему бы и нет? Это куда лучше, чем быть заправщиком или сортировщиком! Выйти в открытый…

— В мах-шторм?

— Ты слышала урок географии. Сельскохозяйственные области «размещены на краю штормовых поясов или могут быть защищены при необходимости». — Рембол имитировал голос и речь Токолома с таким совершенством, что Килашандра расхохоталась.

Затем они увидели, как группа собирается с угрожающей неторопливостью к углу, где сидела одинокая фигура. Рембол выругался сквозь зубы.

— Так я и знал! — буркнул он.

— Что ты возмущаешься, Рембол? Она это заслужила.

— Она не виновата, что она такая. А ты, по-моему, хвалилась возможностью уединения на своей планете. И у нас дома мы не позволяем таких штук.

Килашандра согласилась с ним.

— Какое мне дело? — резкий голос Кариганы поднялся над тихим обращением к ней лидера группы. — А вам? Они просто выжидают, пока мы не заболеем. Значит, до тех пор никаких дел, никакого сотрудничества, хороших манер или добровольной чистки дерьма в санях. Во всяком случае, для меня! У меня был приятный выходной. — Она рывком повернула голову в сторону спрашивающего. — Долг? — Она хрипло рассмеялась. — Вы тут… позднее. А сейчас я могу взять, что хочу, из складов. Если бы вы имели сколько-нибудь мозгов, вы поступили бы также.

— Ты же могла выгружать кристалл… — услышала Килашандра голос Джезри.

— Конечно. Я хотела увидеть этот кристалл, как и все мы. — Ее тон уколол их. — И я так же набралась ума. Они будут использовать вас, во всех смыслах, на неприятной грязной работе, пока спора не вселится в вас. После этого ничто не будет иметь значения, кроме того, для чего вы сгодитесь.

— А в чем ты надеешься быть полезной? — спросила Джезри.

— Надеюсь стать хрустальной певицей, как и все! — Она рассмеялась. — Одно точно: я не буду сортировать, заправлять сани, копаться в грязи. Вы подыгрываете им, а я буду делать то, что хочу, пока у меня еще есть глаза, уши и нормальные, правильно функционирующие мозги.

Она быстро встала, прошла через окружившую ее толпу и двинулась по коридору к своей комнате. Затем на двери зажегся красный свет.

Килашандра и Рембол резко отвернулись от замолчавшей группы.

— Что она имела в виду насчет правильно функционирующего мозга? — спросила Джезри. У нее больше не было той злобной самоуверенности, с какой она нападала на Каригану.

— Я же сказал тебе, Джез, не обращай внимания, — сказал Бартон, подойдя к ней. — У Кариганы была какая-то космическая авария. Я говорил тебе это, когда впервые увидел ее.

— В одном она права, — сказал Шиллаун, — ничто не имеет значения, пока не заработает симбиотическая спора.